За рабочим столом:

"Как намордник стал светильником"

****  Что же касается головы встреченного Геральтом чудовища, то она была не медвежья (В.), а косматая, как у медведя (kosmaty jak u niedźwiedzia [łeb]).

 АВТОР СТАТЬИ: Не уверена, серьезная ли это ошибка.

Виктор: Ошибка с медвежьей головой мне и раньше казалась важной, так как она сильно изменяет вид Нивеллена: косматость – это ведь только волосы, а медвежья голова имеет совершенно нечеловеческую форму.

 ****  Ведьмак на вершине холма. Склон этого холма устлан грубым ковром желтых листьев, - читаем мы у А.. Осторожно! Этот gruby ковер желтых листьев не наспех отделанный, простой и примитивный, не жесткий или шероховатый на ощупь, не неприятный на слух, резкий и низкий, не сделанный в общих чертах, не лишенный внешнего или внутреннего изящества, не соблюдающий этики человеческих или профессиональных отношений, и не нарушающий элементарные правила чего-либо (уф, закончилась статья словаря!), а, всего-навсего, толстый.

 АВТОР СТАТЬИ: Решила не выбрасывать, так как ошибки из-за «фальшивых друзей» меня особенно злят, ибо свидетельствуют о несерьезном отношении к языку: типа, а-а-а, чего там учиться, слова ведь те же, хватит поменять окончания и будет по-польски (по-русски). Так что, боюсь, из этого типа ошибок я не смогу убрать ни одной

Виктор: О халтурной работе говорят и более серьезные для читателя ошибки. Немногие имеют столь живое воображение, чтобы после прочтения рецензии ударить себя по лбу и вскричать: “Так вот ты какая на самом деле, тарелка Нивеллена!!!”. Не для всех это важно и не все помнят такие мелкие подробности (...) И вряд ли “человек с улицы” считает, что “чего там учиться, слова ведь те же, хватит поменять окончания и будет по-польски (по-русски)”. Подобным образом могут думать только переводчики-любители. Для большинства из-за неочевидной (для постороннего) орфографии и “шипящей” фонетики, "скрывающей" даже похожие слова, польский – темный лес. Такое мнение скорей есть об украинском языке.

****  Несмотря на "весьма близкие" отношения с девушками, Нивеллен никак не превращается обратно в человека. Вот как пишет об этом господин Сапковский:

 В перерывах я бегал к зеркалу, но, представь себе, Геральт, поглядывал в него с     возрастающим беспокойством, потому как я все меньше жаждал возврата к прежней, менее работоспособной, что ли, форме. Понимаешь, раньше я был рохлей, теперь стал парнем хоть куда. Раньше все время болел, кашлял, и из носа у меня текло, а сейчас меня ничто не брало. А зубы? Ты не поверил бы, какие у меня были испорченные зубы! А теперь? Могу перегрызть ножку от стула. (...)

 То есть возможность того, что он превратится обратно в человека, вызывает в Нивеллене все большее беспокойство, поскольку в действительности превращаться ему хочется все меньше, потому что теперешняя его форма Нивеллена вполне устраивает, главным образом, по причине отличного здоровья. А вот как передают нам это переводчики А. и Л. (Т. е. два(!) из трех):

 В перерывах я бегал к зеркалу, но, представь себе, Геральт, поглядывал в него с возрастающим беспокойством, потому как я все больше жаждал возврата к прежней, менее работоспособной, что ли, форме. Понимаешь, раньше я был рохлей, теперь стал парнем хоть куда. Раньше все время болел, кашлял, и из носа у меня текло, а сейчас меня ничто не брало. А зубы? Ты не поверил бы, какие у меня были испорченные зубы! А теперь? Могу перегрызть ножку от стула. (...)

 То есть возможность того, что он превратится обратно в человека, вызывает в Нивеллене все большее беспокойство, поскольку в действительности превращаться ему хочется все больше, потому что теперешняя его форма Нивеллена вполне устраивает, главным образом, по причине отличного здоровья. По-видимому, ни одному из них не мешает, что в их переводе в середине реплики говорящий опровергает то, что говорит в начале и в конце высказывания (получается: боюсь превратиться в человека - потому что хочу превратиться в человека - потому что чудовищем быть лучше).

 Мурат: Согласен, смысл изменен на противоположный. У Сапковского он (Нивеллен) не хотел превращаться обратно в человека, т. к. в облике чудовища был более здоровым и т. д. и т. п., но, как я понимаю, именно возможность превратиться вызывала у него беспокойство. Во втором случае, то есть в переводе, он жаждет возвращения в человеческий облик и его нынешнее состояние не нравится ему, а беспокойство вызвано тем, что превращение не происходит. Автор статьи, мне кажется, в априори предполагает, что более здоровое и сильное состояние должно нравится, а это совсем не обязательно. Хотя, повторю, общий смысл предложения в оригинале и в переводе абсолютно противоположный, однако логической ошибки в переводе не допущено.

Виктор ^new: Мурат, видимо, усомнился в том, что слова Нивеллена “Понимаешь, раньше я был рохлей….” подразумевают удовлетворенность теперешним состоянием. Мне такая мысль и в голову не приходила - в рассказе такие слова Нивеллена воспринимаются однозначно, но Мурат все-таки прав. Таня, представь себе неуверенного Нивеллена – меланхолика, и цитируемый тобой отрывок можно  воспринять и подобным образом! (Просто произнеси слова Нивеллена с другой интонацией, и пауз побольше. ) Конечно, это ничего не меняет, но интересный нюанс – теперь я понимаю, откуда берутся разные, порой противоположные  прочтения того же Шекспира! Действительно, как ты писала, невербальные сигналы, интонация имеют большое значение! (Впрочем, я в этом и не сомневался. )

АВТОР СТАТЬИ: [приводя соответствующие цитаты из рассказа, автору статьи удалось убедить оппонента, что превращаться Нивеллен действительно "перехотел"]

****  (...) Платья девушек у всех переводчиков не просто посконные[1] (zgrzebne), а поношенные (перевод А.) и даже дранные (перевод В.).

 Мурат: Тут, мне кажется, можно оправдать переводчика. Посконный - слово, которое, у меня лично, ассоциируется с русской деревней, слово типично русское, поэтому в эстетике Сапковского мне кажется, будет выглядеть несколько странно.

 Виктор ^new:  То, что ”посконь” = ”домотканный холст из волокна конопли.”, я от тебя узнал. Это слово у меня только со стариной и ассоциировалось. (Но необязательно русской, можно и польской, достаточно близко. Не африканской же! )

****  Особый случай - перевод ругательств. Нивеллен ругается часто, но монотонно. Переводчик В. решил исправить эту "ошибку" Сапковского: слово зараза, звучащее в тексте более десяти раз, им переводится:

      ·         ишь ты,

·         ладно,

·         черт побери,

·         ядрена вошь,

·         хрен,

·         черт,

·         дьявольщина,

·         язви его/ ее. 

 Вот уж, воистину, велик и могуч русский язык!

 Мурат: Кстати да! Велик и могуч!!! И автор статьи весьма напрасно иронизирует по этому поводу!!!  Если язык предоставляет нам богатство выбора, то почему бы им не воспользоваться, вместо того, что бы от раза к разу повторять - зараза, зараза, зараза. Другой вопрос, что подобные выражения могут не укладываться в образ, который стремился создать Сапковский. Быть может эта монотонность употребления одного и того же ругательства намерена? Или же это следствие ограниченности выбора в польском языке? Или же…? Хотелось бы больше анализа и аргументации, а не простой констатации фактов.

 Виктор ^new: Заочный у меня такой спор с Муратом получается. Смысла в этом нет никакого, но выскажу тебе свое мнение о “Кстати да! Велик и могуч!!! И автор статьи весьма напрасно иронизирует по этому поводу!!!  Если язык предоставляет нам богатство выбора, то почему бы им не воспользоваться, вместо того, что бы от раза к разу повторять - зараза, зараза, зараза.”. Я видел достаточно ругательств у Сапковского, и не уверен, что русский язык так уж превосходит польский в этом отношении. Я хочу быть объективным - как минимум, это требует дополнительных исследований. Всегда бывает, когда одному польскому слову соответствуют 2 русских (как в случае plyna'c' – для корабля и воды), но достаточно и обратных. Во всяком случае, Тургенев в таком вопросе – не авторитет и пристрастное лицо. Для примера сошлюсь на Набокова (уже авторитет, так как писал на 2-х языках), который восхищался русскими глагольными приставками и вообще передачей в русском языке нюансов движения и чувств, но в отношении точности и богатства существительных без сомнений ставил на 1-е место английский. (У которого 2 параллельных лексических слоя: романский и германский, и самый большой словарный запас – 500 000 слов!) И слова Набокова: легко переводить с русского на английский, обратно – сложней, и очень тяжело – на французский. У русского еще один большой недостаток – излишняя эмоциональная нагрузка. Например, при описании симптомов на приеме у врача определенной специализации русские люди употребляют либо чисто медицинские термины, либо, (у необразованных) получается просто мат. Эквивалентные английские слова значительно нейтральней. (Например, если в фильме английская бабушка говорит ”shit!”, переводить правильно – ”черт!”. О ”fuck”, … я уж не упоминаю. Английский мат, действительно, бедней русского. Но мат, а не ругательства! Об английских ругательствах я мало знаю.) Подозреваю, что в польском (как и в английском) дистанция между ненормативной лексикой и литературной меньше, чем в русском. (Могу и ошибаться, но почему тогда поляки используют русский мат? Или он общеславянский?)

АВТОР СТАТЬИ: [Примечание, добавленное в текст статьи:] "Осмелюсь утверждать, что «ошибка» является сознательным решением автора. Обратившиеся к остальным произведениям Анджея Сапковского легко убедятся, что ругаться его герои умеют на славу."

****  [О построении статьи]

Александр: мне кажется, что следовало бы не последовательно проходить все произведение (т.к. для некоторых, например, для меня, кто не читал этот рассказ, это все кажется просто разрозненным набором ошибок), а сгруппировать типичные ошибки. Так, например, для опять же меня, это было бы читать интереснее. Но у меня, как у человека далекого от польского языка и повторюсь ничего не читавшего к своему стыду из Сапковского, есть встречная идея. Проблемы перевода всегда были и будут, к сожалению, большое количество переводов делается без любви к произведению – это все понятно. Меня же заинтересовало существование фальшивых друзей. Ведь все остальные ошибки типичны для разных языков и понятны. Переводчики торопятся, у каждого свое видение, что такое литературный язык и т.д. А вот фальшивые друзья присутствуют, я думаю (такое у меня иногда случается, почаще бы) не так уж во многих парах языков. Можно ведь порассуждать о них, и здорово бы как раз на переводах Сапковского, раз уж его переводят такие идиоты.

АВТОР СТАТЬИ: Что касается «ложных друзей переводчика» рекомендую ссылку http://exomni.narod.ru/polish_false_friends.htm, она, правда, ооочень долго открывается, так что запасись терпением.

 ****  Например:

-          Aż tak źle? - mruczał, (...) - Aż tak?

-          Zabłądziłem - skłamał wiedźmin.

-          Zabłądziłeś - powtórzył potwór.

-          To porządne, prawdziwe jedzenie, nie obawiaj się.

-          Nie obawiam się.

-          I straszą mną dzieci.

-          Straszą dzieci - powtórzył Geralt.

-          A co cię to obchodzi? Nalej sobie jeszcze.

-          Z chęcią. Nic mnie to nie obchodzi, pytam przez ciekawość.

-          Jeżeli dobrze pamiętam, wiedźmini w ciekawy sposób zarabiają na życie. (…)

-          Dobrze pamiętasz.

-          Nie mam we zwyczaju łgać.

-          A co masz we zwyczaju?

-          Urok można odczynić. W wielu wypadkach.

-          Ty, jako wiedźmin, oczywiście umiesz odczyniać uroki. W wielu wypadkach?

-          Zatkało cię, co?

-          Zatkało - przyznał Geralt.

-          Wiedziałem, że cię zatka.

-          Pozwolisz, że zapytam...

-          Nie. Nie pozwolę.

-          Jesteś pewien, że nie potrzebujesz mojej pomocy?

Potwór spojrzał na niego z ukosa.

-          A jesteś pewien, że mógłbyś mi pomóc? Dałbyś radę zdjąć to ze mnie?

-          Nie tylko o taką pomoc mi chodziło.

-          Nie odpowiedziałeś, na moje pytanie. Chociaż... Chyba odpowiedziałeś. Nie dałbyś.

-          (…) trzeba wiedzy i zdolności, których ja nie posiadam.

-          A kto je posiada?

-          Jednak cię to interesuje? Mówiłeś, że dobrze jest, jak jest.

-          Jak jest, tak. Ale nie jak może być. Obawiam się...

-          Czego się obawiasz?

-          (...) Czy słusznie się obawiam? Krótko, proszę.

-          Słusznie się obawiasz.

 Виктор: Это очень интересно, для меня стало неожиданностью то, что повторений так много, далеко не все заметил (...).

АВТОР СТАТЬИ: Вообще-то, это в глаза не бросается, я сама заметила это только когда начала сравнивать переводы, тогда читала медленно, внимательно к каждому слову, поневоле обращалось внимание, что у автора два раза те же самые слова, а переводчики в этом фрагменте – «кто в лес, кто по дрова».

****  АВТОР СТАТЬИ: Что касается знака Aksji, то само слово в польском вроде ничего не значит (насколько мне известно), то есть это просто имя собственное. Но мне понравилось, как с этим поступил один из переводчиков (сейчас не помню, кто, а текста под рукой нет – сижу не дома и кнопаю на одолженном лаптопе) [Е.Вайсброт-примечание], который написал: «знак Аксий» – чем-то старорусским повеяло (Алексий Второй, отец Сергий и т. д.)

****  Открытие, что Геральт является ведьмаком, Нивеллену не понравилось. Он говорит, что слышал о ему подобных: это колдуны с нечеловеческими способностями, которых учат убивать, искореняют все человеческие чувства и порывы (szkoli się je w zabijaniu, wykorzenia wszelkie ludzkie uczucia i odruchy). В одной строчке - две ошибки. Одна из них - в тексте В.: слово odruch хотя и имеет также значение рефлекс, но здесь обозначает как раз порыв, так как речь идет о человеческих чувствах, а не о движениях тела.

 Виктор: Честно говоря, я тоже при чтении odruch понял как рефлекс. И в таком понимании ничего плохого не вижу, тоже ведь правильно. Ты права, конечно, Сапек любит нанизывать синонимы, это действительно порыв (поэтому)

АВТОР СТАТЬИ: Я, наверное, цепляюсь, но это опять что-то вроде того, что каждая селедка – рыба, но не каждая рыба – селедка. То есть существует область, где эти слова равносильны, но если взять полярные значения – то они совсем разные. Например, желание помочь ближнему в беде – это именно порыв, а не рефлекс (а некоторые фрагменты – например, Głos rozsądku, где Геральт рассказывает Йоле (?) о своем пребывании в  Kaer Morgen – дают нам понять, что обучение молодых ведьминов включало в себя именно искоренение человеческих порывов), а «уклониться от удара» никак не назовешь порывом.

Виктор: Насчет odruch’ а - рефлекса я плохо объяснил. ‘…тоже ведь правильно’ не в смысле эквивалентности слову порыв, а в смысле равной допустимости обоих вариантов в контексте рассказа. Ты можешь привести какой-нибудь рациональный аргумент в пользу перевода “порыв”? (Ну, может быть из ‘Głos rozsądku”, но улика-то косвенная. ) Есть ведь куча человеческих рефлексов, вредных для убийцы. В общем, ошибкой я бы это не назвал.

АВТОР СТАТЬИ: Насчет того, что «Есть ведь куча человеческих рефлексов, вредных для убийцы.» - ты опять прав! Хотя в доказательство можно привести не только «Głos rozsądku», там такие мелкие примеры рассыпаны по всей саге, «Głos rozsądku» - это только один фрагмент, который я сразу могла указать, но поскольку мы действительно рассматриваем только это отдельное произведение, то надо, пожалуй, это убрать.

****  (...) польское czarownik - это не просто волшебник (вариант из текста В.), а именно колдун, злой волшебник. Дело в том, что русское волшебник - нейтрально, czarownik же (в отличие от слова czarodziej) в польском языке указывает дополнительно на "вредность" творящего чары.

 Виктор: Вот это для меня сюрприз, об этом не подумал! В том словаре, который я смотрел, это не указано.

АВТОР СТАТЬИ: О разнице между словами czarodziej и czarownik сама знаю лишь понаслышке, ни в одном словаре с этим не сталкивалась, но зато слышала это от поляка и потом спрашивала у других – все были единогласны в ответах, хотя объяснить не могли.

[Добавлено позже:] Но вот аргумент из уст Сапковского: "(...) "Колдун с Архипелага" [речь о польском переводе "Волшебник Земноморья" У. Ле Гуин - мое примечание]. Хочу обратить внимание на перевод этого заглавия. Во-первых, незнание канона и номенклатуры fantasy. "Wizard" в fantasy нельзя переводить словом "чернокнижник / колдун" [czarnoksiężnik], так как тот вид занимающегося магией лица, который имеет в виду Ле Гуин, в fantasy называется "волшебник" [czarodziej]. "Чернокнижник" [czarnoksiężnik] или же "колдун" [czarownik] – определения несколько негативные, предусматривающие "плохую" магию, – переводятся: socerer или necromancer. Для очень злых волшебников используется слово warlocks[2]".

****  Две следующие ошибки в переводе А. опять из-за недостаточного знания фразеологии. Pociągnąć nosem - это не описательное втянуть носом воздух, это шмыгнуть носом; blady świt - это не бледное утро (интересно, как что-то такое выглядит), а рассвет, предрассветные сумерки.

Виктор: Корявости.

АВТОР СТАТЬИ: Здесь я с тобой в корне не согласна. По-моему, это не корявости, а абсолютное незнание фразеологии. Ведь так можно и английское о сильном дожде перевести как «дождь котов и собак». Носом шмыгнет кто-то, у кого насморк или кто близок плачу, а втянуть носом воздух – это действие с целью наполнить легкие воздухом, вобрать в себя какой-то запах, понюхать. А blady świt – это устойчивое языковое выражение, как "чудо в перьях".

Виктор: Ты права, это незнание фразеологии. Тут я просто неудачно использовал “глубоко разговорное” слово “корявости”. Но, по-моему, это не так уж далеко от оригинала в сюжетном смысле, “почти” понятно.

****  Некоторое время при виде меня ее сводили судороги, она была убеждена, что я ее все же съем,

- говорит чудовище. Переводчику А. этого показалось мало. У него девушка бьется в конвульсиях не некоторое время (przez jakiś czas), а каждые полчаса.

 Виктор: Небрежность. Но я предпочел бы перевод с конвульсиями – воспринимается как истерика, а судороги – уже что-то болезненное.

АВТОР СТАТЬИ: Насчет разницы между конвульсиями и судорогами – ты прав, я об этом не подумала, вот бы ляпнула!

[Некоторое время спустя:] Насчет судорог, я сравнила определения этих трех слов (konwulsje, конвульсии, судороги) в словарях: польское konwulsje – это именно судороги, определения совершенно тождественны, а слово конвульсии в русском отсылает нас к слову судороги. Так что подумала и... все равно оставила.

****  Нивеллен смотрит на медальон Геральта и произносит:

Nieładny wyraz twarzy ma to zwierzę.

Любопытным штрихом этого высказывания является то, что Нивеллен, человек со звериной головой, говоря о морде зверя, употребляет выражение twarz - лицо. Заметил это лишь переводчик В..

Виктор: Я, естественно,  знал и без словаря слово twarz, это podstawy, но, каюсь, на этот нюанс не обратил внимания

АВТОР СТАТЬИ: То, что Нивеллен говорит о звериной морде «лицо», я заметила только, сравнивая переводы, при чтении это от меня ускользнуло.

****  Показывая ведьмаку дорогу, чудовище то и дело повторяет: "Сюда, пожалуйста" (tędy proszę). Как обычно, польский язык сыграл плохую шутку с А., который переводит сюда, пожалуйста, как туда, прошу.

 АВТОР СТАТЬИ: Разница бросается в глаза, или надо дать более пространный языковедческий комментарий?

Мурат: Такой перевод возможен, точно так же как «Прошу к столу» = «Пожалуйста, к столу». В данном случае для критики нужен более широкий контекст и обоснования.

Виктор: Понятно, что это не одно и то же, но разница небольшая, все равно это вежливость. Хотя можно и отметить, что “сюда” – это близко к Нивеллену. В отличие от “туда”.

АВТОР СТАТЬИ: Относительно «туда-сюда». Там, если я не ошибаюсь, Нивеллен идет впереди, показывая дорогу. Отсюда, например, «на лестнице чудовище обернулось» (кажется, так, но это по памяти, неохота вставать и проверять), когда Нивеллен собирается посмотреть медальон Геральта. Но дело не только в этом, то есть не только в «туда-сюда». Я когда-то была на очень умной конференции, где был такой замечательный реферат на тему: «способы выражения просьбы в русском языке» (это в переводе на человеческий, научное название этого доклада я уже и не помню). Слушая этот реферат, я узнала очень много нового о моем родном языке (вот уж действительно: век живи – век учись). В частности, мне популярно объяснили, что поляки очень часто совершают ошибку буквального перевода польских «слов вежливости» на русский язык. Например, когда хотят пройти к выходу в общественном транспорте, они говорят по-русски польское «przepraszam», то есть то, что сказали бы в Польше. Получается «извините». Соответственно, реакция у людей нулевая, (ну как бы ты отреагировал, если бы рядом с тобой кто-то сказал «извините»? может, он кому-то на ногу наступил и извиняется). А все потому, что по-русски надо сказать «разрешите». (вопрос интонации – это отдельная проблема, о ней я вообще не говорю). И что получается: русские думают: «Странные эти поляки, за что они все время перед всеми извиняются?», а поляки думают: «Ну и дикари эти русские! Никакого воспитания! Я им и так, и этак «przepraszam» говорю, а им хоть кол на голове теши, не посторонятся!». Это был такой более наглядный пример, а вот теперь перехожу к словам «пожалуйста» и «прошу». Как оказалось на этой же конференции, та же печальная история происходит с польским словом «proszę». Поляки часто говорят вместо него «прошу», не отдавая себе отчета в том, что у русского «прошу» несколько иная употребляемость. Посмотри сам, как «звучат» следующие предложения:

«Прошу к столу!»

«Милости  прошу к нашему шалашу!»

«Гражданин! Прошу за мной!»

«Прошу не повышать голос в моем присутствии!»

«Штирлиц! А вас я попрошу остаться!»

Кроме первых двух предложений, где у слова «прошу» смысл «приглашаю», в остальных – это отнюдь не вежливая просьба, а, скорее, приказ (Гражданин! Штирлиц!). По-польски же «proszę» - это как раз очень вежливая просьба, которой в русском языке соответствует «пожалуйста». Вот и получается, что вместо просить, поляки то нас неизвестно куда приглашают, то несколько бестактно распоряжаются. Поэтому и в этом переводе Нивеллен многократно повторяет «прошу» (=приглашаю), тогда как в оригинале он произносит просто одно из «слов вежливости» - «пожалуйста».

Виктор: По поводу выражения просьбы в русском языке. То, что ты написала, это верно и очень интересно, но одно дополнение об интонации. Интонация, действительно, отдельная проблема. Я подумал и вот мои наблюдения. Надо разделить варианты просьбы и просьбы-требования (настойчивая просьба). Есть социальный аспект: не знаю, как в Польше, а в России часто излишняя вежливость воспринимается, как признак слабости.  И хамство в низших (в смысле культуры) слоях общества – просто боязнь уступить. Смешно и грустно смотреть, как у пожилых людей по малейшему поводу иногда просто до драки доходит. Нечто детское, ребячество. О выражениях я уж и не говорю. Поэтому в транспорте часто встречается не просьба (“Разрешите, я пройду?”), а такая просьба-требование (“Я пройду, а вы уж извините!” ). В случае просьбы ты права на 100%. А с просьбой-требованием посложней. В этом случае в транспорте можно сказать и "извините", и это всегда правильно воспринимается. (С демонстрацией намерения пройти.) Только существенная разница: говорить надо не с "извинительной", а с более "агрессивной" интонацией, с постепенным повышением тона и силы голоса к концу слова. Если с более резким повышением тона и без изменения силы голоса, получится вопросительная интонация, не совсем то, что надо. Увеличение силы голоса отражает степень настойчивости, а изменение тона – степень вежливости. (В последнем я не столь уверен.) И надо правильно выбрать соотношение. (Ну просто китайский язык! Почти точное описание двух из четырех  тонов китайского слога! А еще говорят, что он для русских сложен. По-моему, "извините" в таком смысле используется с той же частотой, что и "разрешите", совершенно равносильно. Да ведь и "разрешите" тоже можно сказать неправильно, хоть и сложней. В данных случаях интонация, пожалуй, намного важнее самих слов. Порядок слов тоже важен, согласись. Собственный пример. Я стараюсь не ездить в переполненном автобусе, но иногда приходится. Еду я однажды в таком автобусе, а прямо перед моим носом человек держит сумку. Моя реакция (думаю, совершенно правильная): "Сумку уберите, пожалуйста!". Несмотря на "пожалуйста", это – требование, хоть и вежливое. А "Пожалуйста, уберите сумку!" – уже просьба. А в польском это тоже различается? Поскольку поляков с извинениями не понимают, полагаю, у них совершенно другая интонация. Для сравнения: я читал, что для француза русская речь звучит слишком эмоционально. (И еще, кстати, акцент и в том, что русские говорят “comme ils ont le pate’ dans le bouche” – то есть, как с набитым ртом, “как будто у них пирог во рту” , со слабой артикуляцией. А в польском ведь тоже гласные более отчетливые.) (...) А насчет "прошу" - без замечаний.

 ****  Имя лошади ведьмака. Польское Płotka значит плотва. Переводчик А. применяет транслитерацию: Плотка, В. переводит имя: Плотвичка, а Л. почему-то переименовывает животное: вместо Плотки или Плотвички появляется Плётка.

 Виктор: Я заглянул в словарь (...) и нашел, что у слова pl’otka есть еще переносное значение “мелкая сошка”. Так что его, по-моему,  Вайсброт совершенно правильно перевел как “плотвичка”, ведь “плотва” не наводит на мысль о чем-то маленьком. Надо бы это тоже указать. И я еще потом подумал, что отношение плотва-плотвичка такое же, как сельдь-селедка, первое в парах чаще используется как название вида, сорт, чем как экземпляр, представитель. Почему-то нам это раньше в голову не приходило. Кстати, в этом смысле это тоже задание повышенной сложности. До чего же сложна работа добросовестного переводчика!

АВТОР СТАТЬИ: Тут я бы не согласилась. Ведь плотва по-русски тоже имеет значение мелочь, мелкая сошка. А насчет "сельдь-селедка, первое в парах чаще используется как название вида, сорт, чем как экземпляр, представитель" – согласна.

Виктор ^new: “Ведь плотва по-русски тоже имеет значение мелочь, мелкая сошка.” - мне почему-то это значение в голову не приходит. Может, из-за твердости согласных?

 ****  Среди охотничьих трофеев на стене висит голова скального/ горного дракона: отливающая старинной бронзой (В.), подпорченная, роняющая паклю. Никакой старинной бронзы в польском тексте нет и в помине. Есть зато pobrązowiaіа, т.е. покоричневевшая (от старости).

 Виктор: (...) у тебя здесь явная ошибка. В сноске у тебя: “Brązowy значит коричневый, а не бронзовый”. Я посмотрел в 4-х словарях, и во всех на первом месте было значение слова Brązowy – бронзовый. (И в толковом польском тоже.) В тексте по смыслу, конечно, покоричневевшая, но ведь только по смыслу… (...) мне кажется, в реальности я бы не всегда смог с уверенностью сказать, предмет выглядит покоричневевшим, или отливает бронзой.

АВТОР СТАТЬИ: Это очень хорошо, что ты это заметил (...). НО! Да, brązowy – это и коричневый, и бронзовый, об этом значении бронзовый я забыла, так как по-польски для этого сплава чаще употребляется другое название: spiż. Чем brąz отличается от spiżа - пока не поняла, приду домой – разберусь. Но поскольку в тексте не brązowy, а pobrązowiały, то это точно покоричневевшая (типа: покрасневшая, побелевшая) голова, так как от названия металла такого типа образования не может быть просто грамматически. Ну как: посталевшая? поалюминиевшая? ПОЭТОМУ я переделала сноску [“Brązowy значит и бронзовый, и коричневый, но суффикс -’ał- (pobrązowiały), соответствующий русскому суффиксу -евш- (покрасневший, побелевший) указывает, что речь идет о цвете, так как от названия металла подобные образования невозможны (почугуневшая? поалюминиевшая? посталевшая?)], надо ее доклеить (я ее еще на днях перепроверю с грамматической точки зрения), но убирать не буду – это ведь еще один граматический ляп, бог ведь с ней, с фразеологией, бог с ним, с узусом, но ГРАММАТИКА ведь! (короче, меня в очередной раз trafił szlag от наших переводчиков).

Виктор: “Ну как: посталевшая? поалюминиевшая?” – я, кажется, встречал в литературе: “лицо, побронзовевшее от загара”. Думаю, сказать так все же можно. По толковому словарю, spiż=”stop miedzi, cyny i cynku”, a brąz=”stop miedzi z innymi metalami (z wyja'tkiem cynku i niklu)”. В общем, хотя в русских словарях это одно и то же, в польском отличие есть (уже ничего не понимаю ). Впрочем, я и в русских сплавах плохо разбираюсь.

АВТОР СТАТЬИ: Это «лицо, побронзовевшее от загара» меня убедило, пересмотрела свое мнение. Тем более, что там ведь не «ставшая бронзовой», а «отливающая бронзой», поэтому УБИРАЕМ ЭТОТ АБЗАЦ СОВСЕМ.

На главную страницу