Татьяна Гладысь

5. Други контра кореша

 

Отдельной проблемой является стилизация в текстах переводов, а, скорее, некоторое стилистическое несоответствие между текстом оригинала и текстами переводов.

Сначала несколько общих примеров:

Нивеллен говорит о том, что его нынешний облик его полностью удовлетворяет:

 

- (...) и никаких перемен не надо.

- Никаких, Нивеллен?

- А чтоб ты знал. Я ведь тебе говорил – лошадиное здоровье, связанное с этим внешним видом, это раз. (...)

 

Предложение A żebyś wiedział  (Представь себе/ А чтоб ты знал) у переводчика А. превращается в мечтательное: ах, если бы ты знал. Не хватает только восклицательного знака или троеточия.

Следующий фрагмент диалога: вместо Нивеллена, который формулирует свои мысли решительно и прямо задает вопросы, мы, при помощи переводчика В., получаем Нивеллена неуверенного, мямлящего, боящегося ответа на заданный вопрос. Сравните:

 

- Все же тебя это интересует? Ты же говорил, что хорошо так, как есть.

- Как есть – да. Но не так, как может быть. Я опасаюсь...

- Чего опасаешься?

Чудище остановилось на пороге помещения, обернулось.

- (...) Слушай: с определенных пор мне снятся скверные сны. Возможно, "безобразные" было бы более подходящим словом. Обоснованы ли мои опасения? Коротко, пожалуйста.

 

и

 

- Так это тебя все-таки интересует? Ты же сказал, будто тебе сейчас хорошо.

- Сейчас, да. А потом... Боюсь...

- Чего?

Уродец остановился в дверях комнаты, обернулся.

- (...) Слушай, меня уже некоторое время... Ну, я вижу дурные сны. Может, точнее было бы сказать "чудовищные". Как думаешь, только коротко, я напрасно чего-то боюсь?

 

            На ведьмака летит брукса: черно-белая, растрепанная, страшная. Как говорил ШтирлицJ, запоминается последняя фраза, и, изменяя порядок слов в предложении (теперь это белая, страшная, растрепанная брукса), переводчик В. превращает бруксу страшную в бруксу растрепанную.

            Геральт от крика бруксы был ошеломлен, причем так, как может быть ошеломлен человек, получивший дубинкой по голове. Поэтому перевод, в котором Геральт был выбит из колеи (В.), кажется не совсем удачным.

Говоря о своих отце и дедушке, Нивеллен последовательно употребляет ту же уменьшительно-ласкательную форму: папуля и дедуля. В том же стиле выдержал высказывания Нивеллена только Л., у остальных кроме папуля и дедуля появляются такие формы, как: дедушка (А.), папочка (В.), папаня (А.) и даже имеющее совершенно другую стилистическую окраску слово папаша (А.).

Иногда в тексте совершенно неожиданно появляются проблески иного стиля. Сравните:

 

·         Из них делают чудовищ, которые должны убивать других чудовищ. à Из них делают чудовищ, задача которых уничтожать других чудовищ. (В.)

·         Факт. Их [чудищ] немало, – оскалил клыки Нивеллен. – Одно из них как раз сидит перед тобой и размышляет, хорошо ли оно сделало, пригласив тебя. à Факт, их немало, – ощерился Нивеллен. – Представитель оных как раз сидит перед тобой и раздумывает, правильно ли поступил, пригласив тебя. (В.)

·         А говорят, что в сказках людская мудрость! à А говорят, что в сказках содержится народная мудрость! (Л.)

·         Похоже, ты уверен, что в теперешнем своем виде никого не обидел. à Ты, кажется, уверен, что в настоящем своем виде (...) (Л.)

 

Однако гораздо чаще в переводах появляется дополнительная (дополнительная по отношению к тексту оригинала) стилизация на просторечие:

 

живот – брюхо (А.)

гость – гостюшка (В.)

съешь – отведай (В.)

лет – годков (В.)

 

Пальма первенства в стилизации нормального литературного языка на просторечие, а также в последовательном снижении стиля (и по количеству других стилистических приемов) по праву принадлежит переводчику В.. Несколько примеров:

 

·         Почему они ехали здесь, а не по дороге, неизвестно. à Ну а почему ехали здесь, а не по тракту – вопрос. 

·         "что-то", не оставившее следов, à та погань, что не оставила следов,

·         Надо проверить, почему оружейник и женщина ехали через бор, а не по дороге. à Надо посмотреть, чего ради оружейник и женщина ехали лесом, а не по тракту.

·         Если мы будем равнодушно проезжать мимо таких происшествий (..)à Если будем спокойно проезжать мимо таких штучек, (...)

·         Неслось чудовище à перло чудовище

·         Создание было одето à создание было выряжено

·         Может, до тебя не дошло à Может, еще не усек

·         хочется поболтать à приспичило поболтать

·         ограбить à грабануть

·         безумствуя à психуя

·         болтовня à брехня

·         купец à торгаш

·         зверь à зверюга

·         меня ничего не брало à никакая холера меня не брала

·         не помнили себя от радости à чуть не обмочились от радости

·         обругать тебя сейчас последними словами à покрыть тебя не самыми приличными словами

·         морда à мордасы

·         пить à насосаться

·         Слушаю тебя. à Ну?

 

Особый случай – перевод ругательств. Нивеллен ругается часто, но монотонно. Переводчик В. решил исправить эту "ошибку" Сапковского[1]: слово зараза, звучащее в тексте более десяти раз, им переводится:

 

·         ишь ты,

·         ладно,

·         черт побери,

·         ядрена вошь,

·         хрен,

·         черт,

·         дьявольщина,

·         язви его/ ее. 

 

Вот уж, воистину, велик и могуч русский язык!